Отрывок 1.

Огромная орбитальная база выглядела в тишине и мраке космоса очень одиноко. И не скажешь, смотря на лепестки отдельных корпусов и верфей, что жила она в последние оставшиеся до Нового Года дни по законам муравейника. А между тем внутри было невозможно не то, что уединиться с книгой - даже отдохнуть нормально не удавалась ни мичманам, ни капитанам первого ранга. Первых гоняли по помещениям с мелкими поручениями лейтенанты, вторых - контр-адмиралы, которых на время праздника верховное командование решило почти в полном составе сослать на отдаленные пункты обеспечения и оборонительные сооружения глубокого космоса. Изредка приходили грузовые конвои -все, как на подбор, доверху забитые запчастями для различного вида оружия - от стрелковых штурмавтоматов до 1024-мм орудий, которыми предстояло в ближайшее время оснастить морально устаревшие эсминцы класса "Изумрудный”.

Внутренности титанового цветка украшали гирлянды и новогодние елки - несмотря на модернистские учения, которые, в общем то, осуждали древние праздники в целом и Деда Мороза в частности, традиции празднования самого любимого у детей Земли волшебного Нового Года на протяжении вот уже семисот лет истории человека не изменялись. Да и настроение у всего персонала ОСУ (Орбитальное Стратегическое Укрепление) было тем самым, чудесно - наивным, ставшим большой едкостью во взрослом, а уж тем более, военном мире.

Конечно, на это самое настроения влияла и конкретная немаловажная деталь - именно к Январю 2623 года планировалось ввести в оперативный состав Военно-Космических Сил Земной Империи целый Флот - правда небольшой, и не имеющий такой огромной ценности в условиях тотальной войны как, например, Одиннадцатый Ударный или Двадцать Шестой Снабжения, которые также вступали в строй в Январе - Феврале нового года. Но несомненная и самая прямая принадлежность всех, находящихся на тринадцатой по счету орбитальной базе Средней Оболочки к новому детищу Верфей второго Кораблестроительного Корпуса, делала конец Декабря 2622 действительно волнующим и интересным.

Со стапелей именно этого Укрепления через несколько дней должны были сойти последние корабли Первого Патрульного Флота - два эскадренных миноносца класса "Волкодав” - собственно, головной корабль серии, одноименный названию проекта, и заложенный позже всего "Ротвейлер”. Столь интересная хронология объяснялась очень просто - в начале постройки, в частности, не планировалось устанавливать на корабли этого класса крупнокалиберные орудия. Позже эта идея, зародившаяся в светлой голове кого-то из штабных конструкторов, была принята на вооружение. В срочном порядке были перетасованы все сроки строительства и схемы постройки серии кораблей нового типа, устоявшиеся со временем и почти окостеневшие. В следствии сей спешки и случилась несуразица, ставшая виной непривычного для лаконичного военного глаза беспорядка во временном континууме.

В общем, аппарат машины смерти опять столкнулся с всепобеждающей силою бюрократии, и потерпел поражение в неравной схватке.

А между тем Катриранг, назначенный командиром "Волкодава”, изнывал от ску... Хотя нет. Нельзя так писать про доблестных солдат, защищающих границы нашей Родины - ведь настоящие офицеры всегда найдут себе дело по плечу. Да, Александр Чичагов не собирался жаловаться на небрежности и недомолвки в Адмиралтействе. Тем более, что за такие дела можно и по шапке получить. Но ситуация, в которой оказался молодой выпускник Академии Деймоса (это же школа жизни самого Заморьева!), не могла не вызвать сочувствия у стороннего наблюдателя. Экипаж, тот, с которым предстояло идти в первый пробный поход, с которым он уже успел если не подружиться, то, хотя бы, познакомиться, забрали на доукомплектацию жиденького крейсера "Чекан”, когда стало известно об изменении графика строительства нового корабля. Сам "Волкодав” стоял, ещё недоделанный, в огромном доке, лишь некоторыми частями своего продолговатого тела задевая безграничную ткань мироздания. Туда не пускали никого, кроме рабочих, которые как раз заканчивали обустраивать каюты экипажа и коридоры, с нетерпением ждущие первых пар тяжелых флотских ботинок, перемещающихся то туда, то сюда с бешеной скоростью ужаленных поручением в жо... младших чинов. Короче, единственным занятием неудачливого кап-три было штудирование чертежей своего корабля и мелкие дела, коими и была насыщенна жизнь соседей Александра по каюте. То принеси со склада очередную гирлянду, то попроси у шестых запись игры "Старполис - ВеЗаВи (Веганский Завод "Виртуал”). К футболу в 21 помещении было вообще особое отношение - по сверхсветовым, секретным каналам связи друзья из комплекса планетарной обороны отправляли копии "Клэйтроникс” - трансляций. После приема каждого из таких сообщений весь блок собирался именно в каюте Чичагова, (ведь только в 21.В помещении стоял служебный аппарат, хранящий в своем чреве миллиарды катомов) и шестнадцать человек завороженно наблюдали за движениями крохотных фигурок, собравшихся из микроскопических электронных песчинок. Начальство ничего не знало об использовании дорогостоящего оборудования в личных целях. Наверное, потому что не так уж и много в жилом крыле обитало адмиралов, которые только и могли сделать выговор каперангам, срывающим глотки при виде забитого мяча точно так же, как и старшие лейтенанты.

Итак, наш герой жил, можно сказать,  в подвешенном состоянии. Неизвестно было ни когда прибудет новый экипаж, ни кто войдет в его состав. Плохо, в общем.

Зато все потайные возможности "Волкодава” Александр изучил в совершенстве, несколько раз на дню прогоняя всевозможные боевые и авральные ситуации на симуляторе эсминца. Иногда его противником был компьютер, иногда - товарищ из торпедников укрепления. Неизменной была только победа Чичагова - электронный спейсшип вел себя очень хорошо, приказы проходили вовремя, а смоделированный экипаж не тупил когда не надо. Но иллюзий относительно возможности столь налаженного управления боевым кораблем в реальной жизни у него не было.

Вот так и прошли оставшиеся до спуска на воду... Ой, простите, вывода в открытый космос нового корабля. Только накануне назначенной даты - 18 декабря Катриранга вызвал к себе командир судостроительной части базы - Контр-Адмирал Героденко.

Отрывок 2.

Герметичные двери, загримированные под огромные позолоченные створки Кремлевских залов, встретили однофамильца великого адмирала древности шипением выходящего из защитных пазух воздуха как-то очень приветливо и по-праздничному. Настроение у Александра было великолепное, его портило только осознание того самого, очень и очень небольшого промежутка времени, что оставался у Чичагова на знакомство с командой нового корабля.

Огромный орел, символизирующий мощь и величие ВКФ,распался на две половины, пропуская катриранга в роскошно обставленный кабинет. Высокий потолок, несколько непривычный после долго сидения в небольших, но просторных каютах 21 блока, позволил рослому Александру расправить плечи - при росте в 198 сантиметров тяжело передвигаться по помещениям путь даже и комфортабельного, но все же военного объекта. Первое время - то есть весь август и часть сентября, лоб бедного кап-три напоминал сплошное красное пятно, а многие дверные  косяки до сих пор помнят прикосновение могучей головы к железному скелету, оставившее на мягком металле вмятину или, даже, выбоину.

На столе из красного дерева лежала целая стопка небольших планшетов, видимо, использующихся как обычные бумажные листы, а сам седовласый и пышнобородый Контр-Адмирал, подперев голову рукой, играл в какую-то стратегическую игру на квант-кинетическом компьютере. Теперь Александр начал догадываться, зачем на рабочих лошадках цифрового мира армии стоят обоюдопрозрачные мониторы.

- Товарищ Контр-Адмирал! -обратился он к Героденко, вовсе не обращавшего внимания на вошедшего. Тот оторвал взгляд от экрана и хмуро посмотрел на катриранга.

- Здравствуй, Чичагов, - голос "большого начальника” звучал в небольшом пространстве кабинета глухим басом термоядерных двигателей, - поздравляю, завтра ты станешь полноправным командиром боевого корабля...

- Это я знаю, - не обращая большого внимания на субординацию, и так незначительную в условиях дружественных отношений всех со всеми, перебил его Александр, - Что с экипажем?

- Вот-вот. Именно это я и собирался выяснить, - почти не раздраженно ответил Контр-Адмирал, - Ты и сам прекрасно осведомлен о том, что и Ваня, командир "Ротвейлера”, оказался в сходной с тобой ситуации,  - ага, это Чичагов знал очень хорошо, - а вот о том, что на Деймосе кадровый дефицит, ты быть в курсе не можешь и, собственно, не должен. Но я, по большому секрету скажу - нормальную команду ни ты, ни Иван Василич, не получишь. Насколько мне известно, величайшие штабные умишки решили перекинуть вам несколько лишившихся и кораблей, и начальников экипажей из Внешней Оболочки, - тут он, как показалось Александру, издевательски улыбнулся, и продолжил, - не исключено, что шестых Ударных.

Катриранг застонал, возведя глаза к высокому потолку, как будто именно там прятались "штабные умишки”, решившие столь радикально решить задачу о "несоответствии Первого Ударного Флота рядовым частям военных образований ВКФ Империи”, которая была четко прописана в тактическо - стратегическом уставе нового сферического сборища кораблей в вакууме. Согласно этому документу, патрульный Флот представлял из себя Рейдер-резервные силы, фактически - каперские отряды. Как реализовать такую штуковину в Адмиралтействе представляли очень поверхностно. И вот - хорошая идея, укомплектовать корабли новой структуры самыми анархично настроенными экипажами, которыми славился канувший в небытие Шестой Ударный Флот. Об их подвигах ходили легенды, рассказываемые шепотом - настолько они не соответствовали общефлотскому настроению в самый разгар боевых действий. Поговаривали, что один из фрегатов, сражавшихся около Веги, сошедший с ума экипаж разбил об Дредноут Корпорации, после чего пожертвовашие абсолютно целой, неповрежденной единицей флота взяли на абордаж поврежденный корабль и, перерезав всю команду, сплошь состоящую из наемников, смотались на новозахваченном Дредноуте в неизвестном направлении. До сих пор никаких следов огромного спейсшипа найдено не было. Весело у них там было, наверное.

- Если быть совсем уж кратким - сегодня принимай гостей.

Отрывок 3.

Настроение у Чичагова было уже не таким великолепным, когда тот развернулся и вышел из кабинета адмирала, с порога наткнувшись на запыхавшегося адъютанта. Розовощёкий и невезучий сержант, видимо, провинившийся морпех, не обратил внимание на кап-три и с яростным воплем ринулся в кабинет Героденко. С трудом подавив желание дать сержанту напоследок затрещину, Александр пожал плечами, ухмыльнувшись той самой фольклорной осе, и, в унынии, зашагал к себе в каюту, тайно надеясь не дойти до подвесной койки, а решить все проблемы по-пути.

К сожалению, в жизни очень редко исполняются желания, на развитие которых никак нельзя повлиять. Так и сейчас, в тысячный, наверное, раз, упав на мягкую лежанку, Чичагов вновь задумался о смысле бытия и команды из шестого ударного флота. Мысли терялись, путались, и никак не выстраивались в цельную конструкцию. У каждого, наверное, бывают такие минуты...

Творческий хаос нарушил сосед по комнате, тоже катриранг, молодой офицер Женя Хвощов, открыв массивную дверь и окликнув Александра:

- Ну что, алкоголик-тунеядец-наркоман? - (и откуда воины Империи знают фольклор 20 века? Совсем не работает министерство пропаганды), - какие новости на фронте?

- Ты себе даже не представляешь, - начал было Чичагов, но осекся, - да, в общем, никаких.

- Колись давай, - уцепился за проскочившие мимо желания слова Хвощев, - знаешь же, что не отстану,- говорил он, копаясь в ящиках личного стола.

- Тогда ты скажешь мне, что ищешь в своем чертовом вандалоупорном столике, который бьет током всех, кто не пройдет контроль по сетчатке, а я тебе доложу, какую совсек инфу сообщил мне главный.

- Да какой Городенко главный, - ухмыльнулся, не прекращая поисков, Женя, -так, ерунда. Судостроительная часть базы, - он саркастически закатил глаза, - а ищу я списки условно освобожденных и отправленных на службу в нашу доблестный флот.

- Дай-ка глянуть, - заинтересовался Чичагов.

Конечно, блин, заинтересовался. Ведь шестой ударный - это те-же уголовники, только объединенные в кучу. АДЪ. Мало ли что...

Он протянул было руки к уже найденным и теперь аккуратно перебираемым документам, но получил чувствительный удар по рукам и откинулся обратно, на спинку кровати.

- Ладно, уговорил. Мой экипаж - народ из Шестого Ударного Флота.

- Флота имени Кащенко? - содрогнувшись в приступе смеха спросил Хвощев. Шутка, конечно, получилась не ахти, но, главное, чтобы рассказчику было смешно, - Не обижайся, - бросил он, и протянул Александру, с какой-то особой улыбкой на губах, документы, прикрыв часть биографий черным пятном электронной примочки.

Чичагов бросил взгляд на бумажки (так пренебрежительно называли достижение и чудо техники граждане Империи) и сразу же отдал их обратно, не найдя ничего нового в скучных строчках "Приговорен к пожизненному отбыванию наказания в штрафных частях армии Земной Империи” и перечню совершенных деяний - убийство, убийство, злостное несоблюдение дисциплины...

Лишь одно лицо - лицо молодой девушки лет двадцати отпечаталось в памяти офицера - светлые волосы, большие, желтовато-зеленые глаза, насмешливый взгляд, даже презрительный, но очень спокойное выражение лица. Странное чувство... Хоть и не уникальное в жизни.

Да, кап-три многое повидал в своей недолгой (пока, надеюсь) жизни. И любил он, конечно, тоже...

- Держи свои грязные папирусы, - с этими словами Чичагов бросил тончайшие сенсорные экраны Хвощеву.

Тот, все ещё посмеиваясь, направился к выходу из каюты, напоследок обронив лишь один вопрос:

- Когда "Идущие на смерть приветствуют тебя”?

- Сегодня. Вечером, - ещё больше нахмурившись ответил Чичагов, - Ладно, бывай.

- Бывай, надсмотрщик, - спасаясь от брошенного с меткостью спецназовца стакана, Женя выпрыгнул в коридор.

Послышался жалобный звон стекла.

Отрывок 4.

Ровно в тринадцать часов по общему планетарному времени Александр Чичагов совершил открытие века. Веко неохотно поддавалось, но в конце концов открыло очам катриранга смутно - белую картину орбитального утра. Каюта, на стене которой чернел бесконечной пустотой иллюминатор, смазалась в обще-похмельном состоянии. Кровать, столь уютная в последнее время, казалось жесткой и неудобной, все предметы в комнате желали причинить Александру как можно большие страдания. Даже звезды пытались ослепить, разрезать хрусталик со всеми прочестями.

Тапки, которые личный состав базы предпочитал жутковатого вида тяжелы флотским ботинками, укололи стопы статическим разрядом. Неяркая вспышка осветило сознание, в тщетной попытке протрезвить разум.

- С-сволочи, - хрипло прошептал Александр, натягивая тяжелые, окантованные золотом, брюки, и застегивая широкий ремень с хитроумной пряжкой на почти-что пережимающем живот уровне.

Косолапя и прихрамывая на правую руку, Чичагов уже, было, вышел из каюты, на ходу засовывая непослушные пуговицы кителя в прорези, как вдруг обратил свой неясный взор на местный филиал логова Морфея.

Там лежала... Та самая девушка с жениных "папирусов”. Светлые волосы растрепались по подушке. Нога трогательно высовывалась из-под одеяла.

Оглянувшись в поисках соседей по-каюте, Чичагов аккуратно, стараясь не сильно стучать по металлическому полу высокими ботинками, выскользнул из помещения.

Голова раскалывалась. Глазницы болели даже когда не приходилось поворачивать зрачками. Когда же глазные яблоки двигались относительно любой оси, резкая, пронзительная боль заставляла зажмурится, ища спасение в темноте и искрах зазеркалья.

Но самым страшным было не это.

Александр вообще, абсолютно не помнил вчерашнего дня.

Некоторое время он, спотыкаясь на каждом третьем шагу, шел по длинному узкому коридору в направлении офицерской столовой. Его путь был наполнен рассуждениями о тщетности бытия и свойствах жизни... Но проще и честнее было бы сказать, что Чичагов просто спал на ходу.

Две минуты и одно падение спустя, цель появилась прямо перед его глазами. Даже ближе. Двери ударили по лбу.

Сдержав ругательство, Александр открыл дверь. О, черт.

Огромный зал был забит до отказа. Команды... "Ударника”, тральщика с Махаона, "Секиры”, крейсера из второго ударного, остальных кораблей, базирующихся на орбиталке... И сам экипаж станции.

Вот же херня.